Ефим Гуркин: «Слышал от Юрзинова: «Ты что, Кольцов? Стой на синей линии!»

Нынешний сезон для «Сибири» сложно назвать успешным. Команда занимает девятое место в Восточной конференции и отстаёт от кубковой восьмёрки на 11 очков. Риск остаться без плей-офф в четвёртый раз за пять лет довольно велик. Но не для всех подопечных Николая Заварухина этот сезон сложился неудачно. Ефим Гуркин, в межсезонье сменивший «Автомобилист» на «Сибирь», уже побил личный рекорд по количеству заброшенных шайб.

— У вас уже восемь шайб в регулярном чемпионате. Личный рекорд, недалеко и до того, чтобы в тройку лучших снайперов «Сибири» попасть. Вы работали над броском?
— Да, я летом уделял внимание броску. В связи с пандемией не вся подготовка, которую хотелось провести, была выполнена. Так что сконцентрировался на броске. Но главное, что я наконец-то поверил в свой бросок.

— Сами поверили, или с чьей-то помощью?
— Конечно, сам. Прежде всего, я прибавил в психологии. Каждый год стараюсь уделять этому всё больше и больше внимание.

— Вы — самый бросающий игрок «Сибири» на данный момент. Это идёт от осознания, что лишний раз можно взять игру на себя?
— Правильно говорят: чем больше бросаешь — тем больше шансов забить. Ну или, по крайней мере, создать опасность. Не знаю, почему я раньше этого не понимал. У меня с детства проблема в том, что я всегда искал передачу, хотел сыграть красиво. Впрочем, до конца я это не искоренил. В этом сезоне тоже были подобные случаи.

— С первых матчей сезона у вас было по 20 минут времени на льду, и игра шла. Чувствовали, что пока не все игроки основы поправились после коронавируса, надо брать всё в свои руки?
— Меня изначально приглашали на эту роль. Взять ношу лидера — для меня это что-то новое. Может быть не всегда всё получается, но для моей карьеры это хороший шанс.

— В сезоне-2016/2017 вы стали лучшим защитником-бомбардиром «Лады», но команда в плей-офф не вышла. Теперь история повторяется в Новосибирске. Эти сезоны чем-то похожи?
— Да, наверное. В Тольятти меня рассматривали как ведущего игрока. Но при этом я был молод и психологически не так устойчив. Там, в принципе, лидеры — Георгий Белоусов и Антон Шенфельд — только привыкали к этой роли. Так что команды сравнивать сложно.

— Вы сами-то легко переболели ковидом?
— Я вообще не болел. Хотя, возможно, я переболел гораздо раньше. Мы в феврале с «Автомобилистом» вернулись из Китая, и тогда началось. Болели взрослые и дети, всем ставили диагноз «грипп группы B». У меня примерно три дня держалась температура, симптомы были похожи на коронавирус.

— Где-то в конце октября у «Сибири» и у вас пошёл спад. Сами понимали почему?
— Спад и правда был. Почему? Я так и не нашёл ответа на этот вопрос. Особо в себе не копался, знал, что ещё есть время исправить ситуацию. Но дело даже не в статистике. Не буду обманывать, что совсем не обращаю внимание на цифры, но прежде всего я хочу, чтобы команда побеждала.

— Вы перешли в «Сибирь» из «Автомобилиста». Учитывая, что в Новосибирске сохранился костяк, было ли какое-то чувство неловкости, когда переступали порог раздевалки?
— Меня приняли хорошо, я многих ребят знал. Разве что была небольшая неловкость, когда ещё летом, на разборах, показывали матчи «Сибири» и «Автомобилиста» в первом раунде плей-офф. Включают видео, а там я. Моих ошибок, правда, там не было (смеётся). Просто мелькал где-то там на дальнем плане.

— Играть против «Сибири» и за «Сибирь» — разные ощущения?
— Конечно! Не только я, но и многие хоккеисты вам скажут, что приезжей команде в Новосибирске очень тяжело играть. Здесь сумасшедшая поддержка. Жаль, что из-за ограничений мне пока не удалось ощутить, когда весь стадион болеет за тебя.

— В чём фишка новосибирской арены?
— Может быть в акустике? Но если сравнивать поддержку, то я вспоминаю «Слован», и там люди тоже хорошо болели, но атмосфера была слишком доброжелательная. А здесь, в Новосибирске, во время каждой атаки идет гул. Только к красной линии подъезжаешь, и начинается...

— Леонид Вайсфельд считает, что по «Сибири» больше, чем по другим, ударили ограничения по заполняемости трибун. Каково ваше мнение?
— Уверен, что так и есть. Все тренеры перед матчами в Новосибирске предупреждали, что главное выстоять первые 5-10 минут, потому что «Сибирь» при полном стадионе непременно понесётся вперёд.

— В начале регулярки Заварухин часто говорил, что команда играет не в свой хоккей: много забивает, много пропускает. Было ли, когда вы почувствовали, что перед вами та «Сибирь», с которой вы мучились весной с «Автомобилистом»?
— Конечно. Например, против «Автомобилиста» дома. На самом деле, много было матчей, в которых удавалось воссоздать ту неуступчивость и тот накал.

— Почему не удавалось из отдельных матчей составлять цепочку и играть правильно весь сезон?
— На мой взгляд, всему виной психология. У нас были такие матчи, как в Казани — когда вели 3:0, а по итогу проигрывали. Или взять недавнюю встречу с «Нефтехимиком». Мы, опять же, выигрываем 3:0. Когда пропустили одну в меньшинстве, я подумал, что эта шайба должна подействовать на нас как оплеуха, привести в чувства. Но вместо этого мы сами позволили сравнять счёт.

— Это неуверенность в том, что можно спокойно довести матч до победы или, наоборот, самоуспокоенность?
— Конечно, самоуспокоенность. Я считаю, это проблема не только «Сибири», но и вообще многих команд лиги. Сталкивался с подобным и в Тольятти, и в Екатеринбурге.

— За короткий отрезок «Сибирь» рассталась с Виталием Меньшиковым, Алексеем Красиковым, тренером вратарей. Вы восприняли это как встряску? Или сигнал, что следующим, кому укажут на дверь, может стать каждый?
— Наверное, это делали для встряски. Но всегда жалко, когда увольняют твоего партнёра по команде. Тем более, не всегда понимаешь причину. Но это не наше дело. Решение принимает руководство. Тем не менее, это не самые приятные моменты сезона.

— Заварухин недавно заявил, что некоторые игроки на выезд в Сочи приехали отдохнуть. На команду такие публичные высказывания влияют?
— Честно говоря, я даже не знаю, про кого была речь. Но тот, про которого это было сказано, наверняка понял посыл. Просто так Николай Николаевич говорить бы не стал.

— Вы застали Заварухина и в «Автомобилисте» помощником, и главным в «Сибири». Это два разных человека?
— В Екатеринбурге у него была роль ассистента по работе с нападающим. Кроме того, он был ответственным за стандартные ситуации. Чертил схемы как, например, мы должны играть после вбрасывания. В «Сибири» всё-таки на нём общий фронт работы. А так да: Заварухин-главный и Заварухин-помощник довольно сильно отличаются.

— Он уфимец, как и вы. Как игрока Заварухина хорошо помните? На кого из нынешних центров он похож?
— Да, помню, конечно. Я тогда был подростком, смотрел игры «Салавата Юлаева». Но сравнить его с кем-то из ныне играющих хоккеистов сложно. Раньше был другой хоккей и, соответственно, у центральных были другие задачи. Манера игры меняется.

— На вас, как уфимца, повлиял стиль «Салавата Юлаева», который называли «организованным хаосом» и «бразильским хоккеем»?
— Да, но тут ещё заслуга моего папы. Он тоже играл в хоккей, но не с шайбой, а с мячом. И был игровичком. Я тоже никогда не был защитником-домоседом и с ранних лет старался играть не прямолинейно. Я выступал под 13 номером, и дома постоянно звучала фраза: «ты что, трамвай № 13?». Моему отцу нравились нестандартные защитники: Кольцов, Блатяк, Твердовский — тогда в Уфе таких хватало.

— Что-то эдакое отец вам подсказывал?
— Да. Была одна игра, ещё по детям, когда я с его подачи начал подключаться в большинстве на дальнюю штангу. Мы такое даже не тренировали, и по нашему году никто из защитников других команд такого не делал. Я два раза сбегал — два раза забил. Удивились все: и я, и тренеры. Не удивился, наверное, только папа. Когда адаптировался в МХЛ, старался играть также, и у меня получалось. Хотел сделать нечто подобное и за основной состав «Салавата Юлаева», но при первой попытке услышал от Юрзинова: «Ты что Кольцов? Ты — Гуркин. Стой на синей линии и не делай лишних движений».

— То есть вы часто представляли себя Кириллом Кольцовым.
— Не представлял, но видел, как он играет. Это что-то невероятное. Его нельзя спародировать. Но, конечно, мне хотелось много играть в атаке. Что-то порой проскакивало.

— В чём был его секрет?
— Кольцов чувствовал игру, его действия соперникам было трудно предугадать.

— Чья ещё игра, помимо Кольцова, нравилась в детстве?
— Если брать совсем уж детство, то вспоминается Роман Кухтинов. Тогда, наверное, он всем в Уфе нравился. Для защитника много забивал, у него был отличный бросок.

— Вам, взращённому на игре Кольцова и атакующем хоккее «Салавата Юлаева», наверное, непросто принять требование Заварухина играть проще?
— Я всё-таки не играю как Кольцов. Если он отправлялся в атаку, то задерживался там надолго. Я же бегаю вперёд наскоками. Но вообще, мне один умный человек охарактеризовал современный хоккей тремя принципами: оборона — строго, средняя зона — быстрое прохождение, а в атаке надо веселиться. Главное: не перепутать. Я с этим согласен.

— В таком случае, наверное, вам близок подход Игоря Ларионова. На молодёжном чемпионате мира от защитников требовали контроля шайбы и игры в пас, а не примитивного отброса.
— Ну да. Всех, по крайней мере, удивил этот хоккей. Другой вопрос, давал ли он результат?

— Канадцы разбили этот хоккей довольно легко. Вы играли против канадцев на Суперсерии. Этот опыт что-то поменял в вашем понимании игры?
— Я смотрел на них и видел, что этим игрокам столько же лет, сколько и мне, но они быстрее, мощнее. После этого понимаешь, что надо работать ещё больше. Но в плане игры против них — мне было не очень сложно. Когда ты знаешь, что соперник в десяти случаях из десяти отдаст шайбу в одну и ту же точку, играть проще. А вот такой хоккей, как у Ларионова или у шведов, «прочитать» гораздо сложнее.

— В «Салавате Юлаеве» вы застали Александра Радулова, в «Автомобилисте» играли с Павлом Дацюком. Против кого было сложнее на тренировках?
— Радулов был на тренировках таким же, как и в играх. Я был поражён, как в обычных упражнениях он бежит на полной скорости, бросает со всей силы.

— Радулов ни разу ни с кем не дрался на тренировках?
— На моей памяти нет. Так, мелкие стычки, разве что.

— А что же Дацюк?
— С ним тоже тяжело. Это большой мастер. Но тут разница в том, что с Радуловым я играл, когда только начинал в КХЛ, а с Павлом Валерьевичем встретился в зрелом возрасте. Может, будь я поопытнее, мне и Радулова было бы попроще сдержать?

— Кто для вас образец капитана?
— Саша Свитов.

— Вы говорили, что в раздевалке «Салавата Юлаева» сидели рядом с ним. Он взял вас под свою опеку?
— Можно и так сказать. Но там такой коллектив был, что все поддерживали молодых. В том составе были просто невероятные люди. За счёт сплочённости они и выиграли Кубок Гагарина. Понятно, что были и деньги, и звёзды. Но в хоккей выигрывают не деньги, вспомните локаут 2004 года и «Ак Барс».

— Что-то вам запомнилось из разговоров со Свитовым?
— Он поддерживал меня после неудачных игр. Говорил мне делать то, что я умею, и не париться.

— Свитов недавно завершил карьеру. Как считаете, он может стать тренером?
— Любой хоккеист может стать тренером. Другой вопрос, нужно ли ему это. А так, конечно, с его характером всё должно получиться.

— Вы говорите о чудо-коллективе в чемпионском «Салавате Юлаеве». А что же с коллективом в нынешней «Сибири»? Есть мнение, что именно обстановка в раздевалке — это то, что отличает нынешнюю команду от прошлогодней.
— Меня не было в составе в прошлом сезоне. Но, я думаю, главная проблема в том, что нет лидера в раздевалке.

— Во многих командах в кризисной ситуации игроки устраивают собрания без тренеров. У вас такое было?
— Да, конечно. Вот, после выезда собрались, обсудили. Считаю, приняли для себя правильное решение. Первый матч после собрания выиграли. Посмотрим, что будет дальше.

— Что за решение? Выиграть все оставшиеся матчи?
— Это тяжело, но достижимо. Почему нет?

— Вас самих не удивляет, что уже не в первом матче взбодрить «Сибирь» драками пытается Евгений Чесалин — один из самых маленьких игроков в команде?
— Он молодец в этом плане. Не обладая такими габаритами — играть в таком стиле. Он нашёл свою нишу, пытается завести коллектив словами, делом.

— Заварухин сказал, что капитанская нашивка теперь будет переходить от игрока к игроку каждый матч. Это его решение, или результат вашего собрания без тренеров?
— Это его решение.

— Вы с таким первый раз сталкиваетесь?
— Да.

— Хотели бы примерить нашивку в одной из игр?
— Я думаю, что именно в игре нашивка особо ничего не должна менять. Ответственность, связанная с капитанством — это груз, который может повлиять как в плюс, так и в минус. В зависимости от человека. Хотел бы я? Если мне доверят — уверен, что ничего не поменяется в моей игре.

Гуркин Ефим Юрьевич
Родился 13 ноября 1992 года в Уфе
Карьера: 2009-2014 — «Салават Юлаев», 2015-2018 — «Лада», 2018-2020 — «Автомобилист», 2020-н.в. — «Сибирь»

Источник